Заняты были места и на второй день, правда, аншлаг не вывешивали. Культурные спрос и предложение совпали, поскольку все ограничения были сняты лишь за два дня до премьеры, заверили корреспондента «Новой Хакасии» в филармонии.
Пришлось поверить. Хотя бы потому, что когда из всех информационных утюгов льются сплошь бравурные марши, хочется хотя бы к 8 Марта сменить пластинку. Что вполне удалось. Правда, наблюдать за происходящим на сцене пришлось через видоискатель. Полноты впечатлений это не давало, зато помогло раскрыть природу танго.
Видоискатель — тот же прицел. Ловишь и попадаешь. Нужно совпасть. И тогда видно, что в танго от любви до ненависти и правда один шаг: слишком много страсти. Танец может быть медленным и томным — как утомленное солнце патефонных пластинок. И декадентски утонченным — если на его ритм переложить блоковскую «Незнакомку», а спеть так, как сделали это вокалистки «Каданса».
Сцена заполнялась до краев и даже более — танцоры из «Талисмана» и «Кун сузы» выводили своих партнерш на подмостки прямо из зрительного зала. Главное, что требовалось от артистов — совпадение с партнером по номеру, с идеей концерта, замыслом режиссера и дирижерской палочкой Вячеслава Инкижекова. А тот следил, кажется, даже за тем, насколько дружно аплодируют зрители, отбивая ритм собственными ладонями от начала до самого конца танца длиною в целый концерт.
Кстати о режиссере: имя Юлии Белогуровой не было указано даже на афише. Из скромности, пояснили в филармонии. И напрасно. У действа, которое завершилось аплодисментами, был автор. Его замысел и незримое присутствие ощущались, но за своей минутой славы он к зрителям не вышел даже под занавес. Зря.
Только дома, перед монитором, складывая из кадров пазл общей картинки, понял, что это было нечто вроде представления в мюзик-холле, которое певцы и танцоры филармонии разыграли, забыв на час с лишним о тесноте старой сцены, о заднике из кирпичиков в псевдогарлемском стиле и мире, в котором танго, увы, уже не танцуют.